Донкихотская ситуация и нравственный монизм в «Доме суриката» Аслана Жаксылыкова

Не помню, где и когда мне попадались сведенья о том, что роман Мигеля де Сервантеса, именуемый обычно просто «Дон Кихотом», признан самой популярной и величайшей (после Библии) книгой. Его читает стар и млад, и все находят в нём что-то своё. Мне кажется, это оттого, что в нём отражено стремление человека к счастью — к счастью такому, какое он себе представляет, точнее, к такому, какое ему навязывает общество. А общество это обладает манихео-гностическим, дуалистическим сознанием. Мифологическое объяснение всему этому нашли манихео-гностики. Они объяснили это тем, что София (Мудрость) однажды сотворила злого Демиурга (Создателя), который вывел ранее существовавший мир Божий из состояния гармонии и равновесия и создал ныне существующий Мир Зла, в котором все стремятся стать выше других и всем владеть. В обладании всем, чем только можно, видят счастье многие люди. И стремление одного человека к такому счастью приводит его к столкновению с другими, которые также стремятся к тому же или пытаются сохранить уже достигнутое положение. В мировой литературе существует множество произведений, «окаянные» герои которых неприкаянно мотаются по свету и попадают в разные неприятные и опасные ситуации в поисках своего счастья. Недостижимость счастья вызывает страдания и возникновение болезненного  сознания, которое выводит человека из состояния нормы, и человек начинает жить словно во сне. Ведь ничто, кроме сна, не способно создать такому страдальцу видимость обретения успеха. Именно так, словно во сне, пытались вести себя Дон Кихот и Санчо Панса. В этом и состоит «окаянная» донкихотская ситуация, в которую автор ставит своих главных героев — Дон Кихота и Санчо Пансу. 

Одним из произведений, отражающих подобную донкихотскую ситуацию, является роман Аслана Жаксылыкова «Дом суриката», который во многом оказывается похожим на роман М. Сервантеса, несмотря на все видимые различия. Начну с начала — с названия книг. Название романа Сервантеса «История хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского» полностью отражает суть этого произведения, поскольку в нём отражена именно «история странствующего рыцаря». Начиная с того, как и почему он захотел отправиться в свои странствия, и заканчивая тем, во что всё это вылилось. При этом при попытках достижения целей герою приходилось проявлять всё своё «хитроумие». В названии романа Жаксылыкова нет слова «история», но и просто «Дом суриката» может показать, что с «домом» некоего «суриката» произошла какая-то история, которая и рассматривается в данном произведении. А учитывая, что «Дом суриката» входит в цикл «Сны окаянных», можно догадаться, что мы имеем дело со снами «окаянных» героев, неприкаянно ищущих пути к обретению счастья.

Я уже выше говорил о том, что в умах большинства людей царит манихео-гностическое сознание, и оно отражено в мифологической составляющей обоих произведений, трансформировавших миф о сотворении мира. В «Доме суриката» изначально существовавший мир изображен в виде рухнувшего старого дома, органически вплетённого — в прямом смысле — в природный мир: «Ивовый потолок, сплетённый из прутьев, на честном слове державшийся на жердях и матке, без того истончённых древоточцами, не выдержал тяжести урожая, а также напора кабанов, дружно вышедших на ристалище… рухнул с оглушительным треском…» Вместо старого «дома — мира» был создан новый, крепкий дом из леса, росшего недалеко от их деревни. Ради строительства этого дома был разрушен мирок живших в том лесу животных, но он стал миром, в котором могла жить ребятня — внуки хозяина, построившего этот дом.  Кроме деда и его внуков в этом доме стало жить ещё одно существо, названное «Нашим домом», по сути дела, эта была душа дома, появившаяся в момент его строительства. Душе дома хотелось радости в нём живущих, оттого что они живут именно в этом доме. Поэтому Наш дом при своём явлении детям плакал, напуская вместо слёз множество насекомых, — ему хотелось, чтобы вместе с людьми жили и те, кто раньше жил среди деревьев, пошедших на строительство этого дома. История с Майей и Муратом является продолжением манихео-гностического мифа: Майя здесь исполняет роль Софии (Мудрости), «создавшей» злого Демиурга (Мурата — Дьявола). Мурат (в переводе с казахского — «стремление») желает подчинить весь мир себе, создать «Свой Мир». Убийство Муратом суслика на кукурузном поле привело к тому, что Наш дом покинул ребячью компанию и ушёл из «своего дома» в поле, в знак солидарности со всем живущим, протестующим против уничтожения живых существ и особенно против убийства живого существа в его же доме ради захвата его жизненного пространства. Так А. Жаксылыков показал, что из-за человеческой жадности и желания самоутвердиться за чужой счёт наш мир, Наш дом, покинула гармония, и все мы оказались в состоянии «окаянности», в непрекращающихся неприкаянных поисках искусственного «счастья», диктуемого тем, что принято называть «разумом».

Точно таким же «разумом» стали руководствоваться и Дон Кихот с Санчо Пансой в поисках своего «счастья». Каким должно быть это «счастье», Дон Кихот узнал из рыцарских романов. Рыцарские романы, а также мнение священника и цирюльника (друзей Дон Кихота) привели к «разумному» решению бедного идальго преобразиться в «странствующего рыцаря». Священник и цирюльник для Дон Кихота и жителей его деревни считаются авторитетами, поскольку являются образованными людьми. Не стоит забывать и о том, что священник выражает мнение церкви, а также он вместе с цирюльником может считаться законодателем общественного мнения. А как известно, эти два персонажа не являлись абсолютными врагами рыцарских романов и даже восхищались героями некоторых из них. Восхищение большинства людей рыцарскими романами, издававшимися большими тиражами, привело Дон Кихота к желанию стать не просто автором подобной книги, а её героем. Его не смущала фантастичность происходящих в этих романах событий, поскольку он считал их реально происходившими. В их реальности его утверждало то, что издание подобных книг разрешалось церковью и королевской властью, которые, по мнению Дон Кихота, не должны были разрешать обманщикам «оболванивать» читателей. Поэтому для достижения успеха Дон Кихот и посчитал «разумным» подражание героям рыцарских романов. Также не стоит забывать и о том, что у их истоков стояли церковные клирики, сочинявшие первые из этих произведений.  Всё это позволяет считать, что в мифе о Дон Кихоте Софией (Мудростью) можно считать священника и цирюльника, а Демиургом, сотворившим свой Злой Мир, можно считать Дон Кихота и примкнувшего к нему Санчо Пансу.

После сотворения такого Мира у героев обоих романов и начинается донкихотская ситуация «окаянности».  Жаксылыков говорит, что построив новый, деревянный, дом, дед «перешёл на сторону Ночи» и вместе с Новым домом каждый вечер наблюдал закат. Некоторые критики склонны объяснять это тем, что дед состарился и ждал скорой смерти. Возможно, что частично это и так, но мне кажется, что дед перешёл в «сумеречную зону» тогда, когда построил деревянный дом. Он таким образом уничтожил часть природы и отделился от неё в качестве её пользователя. Так Мир разделился на две части. Нечто подобное произошло в голове Дон Кихота, когда он решил стать «странствующим рыцарем» ради обретения успеха, императорской короны, почестей, славы и любви сказочной принцессы. В результате дуалистического подхода манихео-гностиков началось дьявольское разобщение и разделение всего против всего. И страшнее всего, когда подобное разделение (или расщепление) происходит в голове у людей, в их сознании. Тогда и начались войны всех против всех и против всего. Начавшаяся война коснулась и Природы, которую человечество активно начало приспосабливать для удовлетворения своих потребностей. Эта война затронула даже человеческую природу, которую пытаются подмять под интересы отдельных личностей. Всё это коснулось как целых народов, так и отдельных людей. Началось это с разделения на бедных и богатых, на тех, у кого есть власть и сила, и на простых людей. Разделение людей повлекло за собой начало Истории человечества и связанные со всем этим войны. Вместе с тем появилось и разделение групп, сообществ людей на народы. 

То, что главный герой «Дома суриката» олицетворяет собой весь народ, можно понять из его имени Жан, которое переводится с казахского как «душа»; Жан — это «душа народа». А так как народ состоит из разных людей, то и Жан в своих снах обретает две ипостаси: Странник и Сурикат. А эти ипостаси в других ситуациях превращались в другие ипостаси: Странник был и Журналистом, и Снежным воином, а Человек-сурикат раньше был Человеком-бегемотом. Подобное происходило и с представляющими испанский народ героями Сервантеса: глупый и порой жадный крестьянин Санчо превратился в самого мудрого и честного губернатора, а идальго Дон Кихот, часто поступавший как безумец, порой говорил умные вещи, уподобляясь мудрецу. Такое сходство говорит о том, что в произведениях обоих авторов отражаются души не только представителей их народов, но и всего человечества. Ведь все мы время от времени вынужденно приспосабливаемся к изменениям, а то и вовсе полностью меняемся, для того чтобы соответствовать новым условиям и выживать в новых условиях.

А условия,  в которых мы живём, меняются часто. Иногда это происходит по природным причинам, на которые человечество в современном своём развитии никак повлиять не может. Однако в последнее время часто на людей обрушиваются такие беды, появление которых связано с той или иной деятельностью человечества. Ведь всё взаимосвязано между собой, всё идёт от одной волны, у которой есть взаимосвязанные между собой пределы возвышения над определённым уровнем и спада ниже этого уровня. Иногда огромная разница между уровнями такой волны может вызвать её сильнейшее расслоение и разрушение, что мы видим на примере оторвавшихся от волны капель воды на море, или революции, или войны — на примере человеческого общества. Подобные примеры дуалистичности взаимодействия имеются в рассматриваемых мною произведениях. У Сервантеса пытающихся возвыситься над другими с помощью обмана и принуждения силой Дон Кихота и Санчо Пансу бьют все кому не лень. Даже Санчо позволял себе поднимать руку на своего господина и обманывать его, издеваться над ним. Природа протестует  против искусственного мира, созданного воображением Дон Кихота, тем, что стадо свиней ночью чуть не растоптало спящих «странствующего рыцаря и его оруженосца». Подобная сцена есть и у Жаксылыкова, когда джугара (трансформированная деятельностью человека) вторгается в искусственный городской мир людей и разрушает его, убивая при этом и самих людей. А человечество само добивает себя, когда одни убивают других, пытаясь возвыситься над ними. Безумие в обоих романах доходит до того, что люди в попытках возвышения над другими начинают изменять самих себя. В попытках добиться успеха и совершенства перестают быть людьми, их души мертвеют. И тогда люди становятся либо «животными», либо роботами (киборгами). Именно такие трансформации претерпевают герои А. Жаксылыкова, когда пытаются выжить в «окаянные дни» своей жизни. Подобное происходит и с Дон Кихотом, когда он пытается жить по алгоритмам программы, заложенной в его оболваненный рыцарскими романами мозг.

Но жизнь такова, что она против всего искусственного, потому что искусственное пытается уничтожить и заменить собой живое, потому что оно служит своему создателю, который таким образом пытается подчинить себе всё живое или уничтожить его и занять его место, пользоваться его ресурсами. Жаксылыков показывает это в своём романе на примере обретения Человеком-сурикатом Собеседника или «цифровизации» (роботизации) солдат Империи. А у Сервантеса придуманные, искусственно созданные рыцарские и пасторальные романы подменяют собою реальную жизнь. Осмысление столкновения с реальной жизнью привело хоть и к медленному, но верному «выбиванию» из головы Дон Кихота всей романической дури. 

М. Сервантес и А. Жаксылыков считают сон лучшим средством для приведения в норму расщеплённого манихео-гностицизмом сознания. Именно во сне Дон Кихот понял, что человек по своей природе не способен достичь уровня Абсолюта, Идеала из-за взаимосвязанности и всеединства происходящего. Так, герцогская пара потому и считается «благородной», что «неблагородно» живёт и ведёт себя за счёт зависимых  от неё слуг и крестьян, а также пытается «неблагородно» развлечься за счёт издевательств над зависимыми от их воли гостей — Дон Кихота и Санчо Пансы. «Благородство» герцогской пары утверждается за счёт признания «неблагородства» зависимых от них людей. При этом «благородство» нельзя считать таковым — оно воплощение Зла, утверждаемого силой. Во сне Дон Кихот осознал, что его Крестовый поход против Зла не мог привести к победе Добра, так как совершался с помощью принуждения и обмана — элементами Зла. Зло с помощью Зла не победить, можно лишь тем самым увеличить количество Зла. Поэтому насмехался над Дон Кихотом «арабский летописец деяний странствующего рыцаря» Бен-Инхали. Этот восточный мудрец-суфий знал, что Добра нельзя достичь с помощью насилия Крестового похода, а только в результате Великого Джихада, называемого ещё Джихадом Сердца. Великий Джихад Сердца направлен на утверждение Веры, а значит, и Добра, не во внешний Мир (для этого совершался обычный джихад), а во внутренний мир самого верующего, в его душе, в его сердце. Ведь суфии — это мудрецы. А Мудрость — это разум любящего Сердца, тогда как то, что мы называем Умом, является разумом расчётливого Мозга. Расчётливый Ум способствует совершению Зла, а Мудрость способствует умножению Доброты. Суфии считают, что только утвердив Добро в своём сердце, человек может начать распространять Добро в окружающий его мир. Такое же мнение высказывает и сам Дон Кихот, проснувшись от долгого, болезненного сна. Примерно к такому же выводу приходит и напоминающий «странствующего рыцаря» Снежный воин (он же Странник) у Жаксылыкова, когда видит сон, в котором животные осудили его за то, что он пытается построить «новый мир без Зла и без хищников». Но это сделать невозможно, так как всё в мире взаимосвязано и всеё едино. Добро может переходить во Зло и наоборот.

Таким образом М. Сервантес  и А. Жаксылыков видят выход из донкихотской ситуации в переходе своих героев от манихео-гностического дуализма, ведущего к дьявольскому разобщению людей,  к дуализму монистическому. Такой монизм объясняет происходящее сейчас в мире трансформацией части Света (Добра) во Тьму (Зло). Это как дерево, у которого из одного корня растут два ствола, только один ствол считается главным, а второй — отростком от него, его трансформацией. Герои обоих романов совершают исход из мира Зла в мир Добра, отказавшись от всего ненастоящего, искусственного, что дала им цивилизация, доведшая их до состояния, в котором они пошли на совершение «своих деяний». Вернувшись назад к Природе, они вернулись и к своей человеческой природе, к сохранению человечества, которое иначе способно погибнуть в безумно разобщённом мире манихео-гностиков.

И хорошо, что не только они одни так поступают. Человечество потому сохранилось до сих пор, что постоянно находятся люди, способные не допустить разделение и разобщение, осознают единство всего и всех, а значит,и всеобщую взаимозависимость. Особенно хорошо, что существуют целые народы, представители которых придерживаются подобных взглядов. А это уже обычно идёт от традиций, установленных ещё в далёкой древности и позволивших народу выжить, сохраниться и размножиться, несмотря ни на что. Одним из таких народов оказался казахский народ. Древняя тюркская религия тенгрианство связана с поклонением Тенгри-Свету и во многом монистично. Не исключено, что общение с простыми казахами во время ссылки могло сильно повлиять на пережившего сильнейший стресс во время гражданской казни Ф. М. Достоевского. Запутавшись в нестыковке царившего ранее в его голове революционного дуализма с реальностью, он мог найти выход в создании своего «нравственного монизма». Именно благодаря монизму, утверждённому М. Сервантесом в конце романа, Ф. М. Достоевский считал «Дон Кихот» книгой, которую человек должен был предъявить Богу в качестве того, чем он руководствовался при жизни, и тем самым обрести спасение и жизнь в Царстве Божием.

О всеединстве и монистической сущности мироустройства писали, пишут и будут писать не только Сервантес, Достоевский и Жаксылыков, но и многие другие писатели. Не только А. Жаксылыков сейчас пишет о необходимости возврата к традиционным ценностям казахского народа, но и другие современные казахстанские авторы. И хорошо, что об этом не только говорится — в Казахстане ценят национальные традиции и накопленные знания, поступая так, как поступали бы предки, что способствует сохранению стабильности и порядка в государстве. А значит, не зря были написаны эти книги.

 

Список литературы к статье «Дон Кихотская ситуация и монизм «Дома суриката» А. Жаксылыкова:

А. Жаксылыков. Дом суриката//Простор №2 -5 2021.

А. Жаксылыков. Потаенная суть бытия.//А. Арцишевский. Неукротимая эпоха. Стр. 243 – 247.

А. Жаксылыков. Человек создал вещи, а цивилизация вещей поработила дух человека. Информационный портал matrica.kz.

А. Джундубаева. Роль мифа в романе А. Жаксылыкова «Дом суриката».//Простор №12 2021.

К.Уразаева, К. Абылхасова. Семипалатинск в жизни и творчестве Федора Достоевского.//Простор №12 2021.

И. Яковенко, А. Музыкантский. Манихейство и гностицизм: культурные коды русской цивилизации. М., 2010.

Н. Снеткова. «Дон Кихот» Сервантеса.

Н.И. Балашов. Двунеуязвимость Дон Кихота.//Сервантес Сааведра Мигель де. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский с прибавлением «Лжекихота» Авельянеды В 2-х книгах. Перевод «Дон Кихота» Б.А. Кржевского и А.А.Смирнова. РАН «Литературные памятники». Москва, «Наука». 2003.

С.И. Пискунова. «Дон Кихот»: поэтика всеединства. Там же.